ОБЗОР ПРЕССЫ «ДОНБАСС ВОСТОЧНЫЙ»: Мои родные медики: по три записи в трудовой
Много лет на станции Должанской работала железнодорожная амбулатория. Но, несмотря на название, лечиться сюда ходили все жители поселка, отказа не было никому.
Много лет на станции Должанской работала железнодорожная амбулатория. Но, несмотря на название, лечиться сюда ходили все жители поселка, отказа не было никому. По несколько десятилетий проработали в ней моя мама, разъездной фельдшер Светлана Ивановна Васильева, и дедушка, заведующий амбулаторией Семен Иванович Капанадзе.
Мама пришла сюда 19-летней девушкой в 1958 году, сразу после Краснолиманского медицинского училища. Амбулатория стала ее единственным местом работы, в трудовой книжке у нее всего три записи: принята, переведена на пенсию, уволена. Дедушка – в 1943-м, практически сразу после терапевтического отделения Тбилисского мединститута. И в его трудовой книжке – тоже всего три записи.
Почему фельдшера называли разъездным Территория обслуживания амбулатории была немалой – от Красной Могилы до Дарьевки. Основной упор делался на обслуживании железнодорожников и их семей. В станционные поселки вдоль железной дороги медики добирались пригородным дизелем. На дистанции пути были будки путевых обходчиков, где они жили вместе с семьями. Машиниста локомотива предупреждали заранее, где нужно остановиться. К больному дальше от полустанка добирались пешком. И нужно было все успеть сделать, чтобы домой вернуться тоже по железной дороге. С тех пор помню, как в детстве мне объясняли, если мама не приходила на обед или задерживалась: «Мама на вызовах, потерпи» .
Помню, как скрипели от крахмала халаты мамы и дедушки. Как руки моих родных медиков, как бы они их ни вымывали, пахли лекарствами. И разговоры дома тоже часто были о работе. Помню целые кампании по вакцинации детей и взрослых, как ежеквартально организовывали дни донора. В день приходили сдавать кровь от полусотни человек. Работы хватало всем. При этом обычный прием и процедуры никто не отменял.
В помощи не отказывали никому А спектр услуг был вполне себе. Только на уколы в день приходили 30-40, после обеда медики ходили «колоть» лежачих железнодорожников или их родных. Мама шутила как-то: «Я «познакомилась» за свою жизнь с таким количеством филейных частей – ни в сказке сказать, ни пером описать» . Рука у мамы всегда была легкой, в самую тоненькую вену колола играючи, и никогда никаких неприятных последствий. Одноразовых шприцев тогда не было – только ограниченное количество стеклянных, которые стерилизовали-кипятили в металлических коробках – стерилизаторах. Позже появились автоклавы, в них стерилизовали перевязочный материал и те же шприцы. Делали электропроцедуры, прогревания.
Детвора в то время была активная – часто бедные родители на руках тащили «раненых» отпрысков в амбулаторию. А как-то маме пришлось вытаскивать рыболовный крючок из уха незадачливого рыболова. Были в амбулатории стоматолог, акушерка, терапевт, принимал по графику педиатр. Ежедневно два раза в день приходили на медосмотр железнодорожные бригады. Если давление или температура были повышены – допуск к работе не выдавался. «Но я таких случаев не помню, люди относились к своей работе очень ответственно» , – вспоминает мама.
Все вместе – и в будни, и в праздники Работала амбулатория круглые сутки. Если заболевал кто-то из железнодорожников на смене, или дежурные на постах – в любую погоду, в ночь-полночь шла моя мама с дежурной санитаркой и тяжелым медицинским саквояжем на помощь. Если кто-то из пассажиров транзитных поездов почувствовал себя плохо – амбулаторцы вызывали скорую из города, оказывали первую помощь. Но самыми трудными были вызовы на несчастные случаи. Кто-то поленился и не дошел до перехода, рванул через пути или нырнул под вагон – и вот оно, несчастье… В таких случаях мчались что есть сил, несмотря на тяжелые носилки и сумку. И делали в ожидании скорой все, что только было в их силах.
Коллектив амбулатории жил одной большой семьей. Праздники встречали вместе тут же, в амбулатории, семьями, с детворой. При этом прием пациентов не прекращался круглосуточно. Были еще и поездки в колхоз, зимой – снегоборьба на железной дороге.
За людей душа болит… Меня всегда удивляло, почему дедушка, когда пришел заведовать амбулаторией, именовался молодым специалистом. Ведь ему тогда было 33 года. А все дело в том, что он, уроженец маленькой высоко-горной грузинской деревушки, впервые сел за парту в 14 лет. Он вспоминал как-то: «Иду в школу с малышами, а сам закрываю дырку на штанах холщовой сумкой. Очень было… неудобно мне» . Потом были рабфак и мединститут. Кроме работы в амбулатории, Семен Иванович по долгу службы курировал железнодорожные детские ясли-сад. Но ему это было не в тягость, детвору он любил до беспамятства. Приходит как-то с работы, жалуется, что руки устали, рассказывает: «Привели сегодня мальчика в ясли первый раз, а он все плачет и плачет. Так я его полдня на руках и проносил, пока немного привык и уснул» . В этом – весь мой дед, человек безграничной доброты, который словом лечил даже больше, чем лекарствами.
До седьмого класса и я мечтала о медицине. Но как-то на летних каникулах пришла к маме на работу, когда она обрабатывала раны страдающему после травмы в шахте остеомиелитом горняку. В открытые свищи она закладывала тампончики с лекарством. Я не боялась крови, не испугалась и в этот раз. Но поняла, что медиком не буду. Не смогу. А мои родные – смогли, и отдали помощи людям всю свою жизнь. Оба долго работали на пенсии. И сейчас мама горюет, что амбулаторию закрыли: за людей душа болит…
Людмила Савенкова, по материалам газеты «Донбасс Восточный»
Почему фельдшера называли разъездным Территория обслуживания амбулатории была немалой – от Красной Могилы до Дарьевки. Основной упор делался на обслуживании железнодорожников и их семей. В станционные поселки вдоль железной дороги медики добирались пригородным дизелем. На дистанции пути были будки путевых обходчиков, где они жили вместе с семьями. Машиниста локомотива предупреждали заранее, где нужно остановиться. К больному дальше от полустанка добирались пешком. И нужно было все успеть сделать, чтобы домой вернуться тоже по железной дороге. С тех пор помню, как в детстве мне объясняли, если мама не приходила на обед или задерживалась: «Мама на вызовах, потерпи» .
Помню, как скрипели от крахмала халаты мамы и дедушки. Как руки моих родных медиков, как бы они их ни вымывали, пахли лекарствами. И разговоры дома тоже часто были о работе. Помню целые кампании по вакцинации детей и взрослых, как ежеквартально организовывали дни донора. В день приходили сдавать кровь от полусотни человек. Работы хватало всем. При этом обычный прием и процедуры никто не отменял.
В помощи не отказывали никому А спектр услуг был вполне себе. Только на уколы в день приходили 30-40, после обеда медики ходили «колоть» лежачих железнодорожников или их родных. Мама шутила как-то: «Я «познакомилась» за свою жизнь с таким количеством филейных частей – ни в сказке сказать, ни пером описать» . Рука у мамы всегда была легкой, в самую тоненькую вену колола играючи, и никогда никаких неприятных последствий. Одноразовых шприцев тогда не было – только ограниченное количество стеклянных, которые стерилизовали-кипятили в металлических коробках – стерилизаторах. Позже появились автоклавы, в них стерилизовали перевязочный материал и те же шприцы. Делали электропроцедуры, прогревания.
Детвора в то время была активная – часто бедные родители на руках тащили «раненых» отпрысков в амбулаторию. А как-то маме пришлось вытаскивать рыболовный крючок из уха незадачливого рыболова. Были в амбулатории стоматолог, акушерка, терапевт, принимал по графику педиатр. Ежедневно два раза в день приходили на медосмотр железнодорожные бригады. Если давление или температура были повышены – допуск к работе не выдавался. «Но я таких случаев не помню, люди относились к своей работе очень ответственно» , – вспоминает мама.
Все вместе – и в будни, и в праздники Работала амбулатория круглые сутки. Если заболевал кто-то из железнодорожников на смене, или дежурные на постах – в любую погоду, в ночь-полночь шла моя мама с дежурной санитаркой и тяжелым медицинским саквояжем на помощь. Если кто-то из пассажиров транзитных поездов почувствовал себя плохо – амбулаторцы вызывали скорую из города, оказывали первую помощь. Но самыми трудными были вызовы на несчастные случаи. Кто-то поленился и не дошел до перехода, рванул через пути или нырнул под вагон – и вот оно, несчастье… В таких случаях мчались что есть сил, несмотря на тяжелые носилки и сумку. И делали в ожидании скорой все, что только было в их силах.
Коллектив амбулатории жил одной большой семьей. Праздники встречали вместе тут же, в амбулатории, семьями, с детворой. При этом прием пациентов не прекращался круглосуточно. Были еще и поездки в колхоз, зимой – снегоборьба на железной дороге.
За людей душа болит… Меня всегда удивляло, почему дедушка, когда пришел заведовать амбулаторией, именовался молодым специалистом. Ведь ему тогда было 33 года. А все дело в том, что он, уроженец маленькой высоко-горной грузинской деревушки, впервые сел за парту в 14 лет. Он вспоминал как-то: «Иду в школу с малышами, а сам закрываю дырку на штанах холщовой сумкой. Очень было… неудобно мне» . Потом были рабфак и мединститут. Кроме работы в амбулатории, Семен Иванович по долгу службы курировал железнодорожные детские ясли-сад. Но ему это было не в тягость, детвору он любил до беспамятства. Приходит как-то с работы, жалуется, что руки устали, рассказывает: «Привели сегодня мальчика в ясли первый раз, а он все плачет и плачет. Так я его полдня на руках и проносил, пока немного привык и уснул» . В этом – весь мой дед, человек безграничной доброты, который словом лечил даже больше, чем лекарствами.
До седьмого класса и я мечтала о медицине. Но как-то на летних каникулах пришла к маме на работу, когда она обрабатывала раны страдающему после травмы в шахте остеомиелитом горняку. В открытые свищи она закладывала тампончики с лекарством. Я не боялась крови, не испугалась и в этот раз. Но поняла, что медиком не буду. Не смогу. А мои родные – смогли, и отдали помощи людям всю свою жизнь. Оба долго работали на пенсии. И сейчас мама горюет, что амбулаторию закрыли: за людей душа болит…
Людмила Савенкова, по материалам газеты «Донбасс Восточный»
Последние новости
Пожары в Стачнино: помощь пострадавшим от огненной стихии
Депутат Виктор Водолацкий инициирует помощь жителям Станично-Луганского района.
Новые назначения в Совете Новопсковского округа
Сергей Кобушка стал членом постоянной комиссии по социальной политике.
Соглашение о сотрудничестве для поддержки бизнеса в ЛНР
Союз содействия развитию промышленности и торговли ЛНР и центр «Мой бизнес» начали совместную работу.
Одноразовые станки: советы по выбору
Как выбрать одноразовые станки для покупки?
На этом сайте вы сможете узнать актуальные данные о погоде в Каменске-Уральском, включая прогнозы на ближайшие дни и часы